предупреждаю сразу: не бечено и опасно для психики.

Название: Rocket man
Автор:  Полосатый Фредерик
Пэйринг: Дерст/Эминем.
Рэйтинг: джен
Жанр: POV
Таймлайн: с 2001 года по 2009 год (преддверие релиза альбома Eminem - Relapse)
Примечание: повествование ведётся от лица сэра Элтона Джона. Все факты об именах, песнях, разводе и смерти - достоверны. О взаимоотношениях - судить уже вам.
Саунд: (1) - Elton John - Rocket man
(2) - 2Pac & Elton John - Ghetto Gospel
(3) - Elton John - Blessed
(4) - Elton John - Can you feel the love tonight
п.с. в тексте помечены границы звучания определённого саунда.
Посвящается Ашиеру.

Читать. Пачка исписанных вдоль и поперёк листов, с переправленными на много раз текстами, ложится ко мне на стол.
- Что, если я скажу ему это, а? - глаза Маршалла горят, он, похоже, даже запыхался, торопясь придти. - Вот, прочитай.
Я часто думаю о том, что не могу звать его Эминемом, хотя, несомненно, это реальная часть его натуры, основная её часть. Сильная и жесткая, как панцирь. Я знаю его и как Эминема и как Маршалла уже давно, именно поэтому я предпочитаю звать его Маршалл. Я мог бы многое сказать о том и о другом, ибо мне довелось многое увидеть и понять, даже слишком многое, хотя Маршалл уверен, что идеально спрятал все свои слабые стороны. Нет, не подумайте - он всегда настоящий. И, впрочем, не боится сказать публике и о некоторых своих слабостях, тем самым, становясь ещё сильнее, но...вы понимаете. Чужая душа - это большой секрет, в глубине которой сокрыты такие тайны, о которых не стоит знать никому.
Честное слово, я сам никогда бы не подумал, что жизнь даст событиям такой необычный и неожиданный ход, но всё случилось именно так, а не иначе. Мы стали общаться больше после того самого награждения "Грэмми", и я был очень этому рад. Я многое повидал в жизни за столько-то лет, но Маршалл был совершенно особенным, во всех отношениях. И я совершенно отчетливо видел, как сильно этот молодой человек нуждается в помощи и поддержке, в простых житейских советах. С ним рядом всегда был и остаётся Андре Янг, к слову, замечательный человек, умный, я бы сказал, даже мудрый во многих вопросах. Однако, и он не мог ответить на все вопросы, которые возникали в голове Маршалла, и продолжают возникать, но только потому, что ему самому ничего об этом неизвестно. У Андре очень непростая жизнь, в любом случае, я очень рад тому факту, что он и Маршалл поддерживают друг друга в любых ситуациях.
А вопросы в голове моего знакомого были серьёзные. Впрочем, мне оставалось только предполагать и догадываться, но я знал, что наше общение не станет лишним. Сначала я вообще не был уверен в том, что Маршалл пойдёт навстречу. Его легко можно было понять: его имидж и его культура не позволяют мягкости по отношению к геям, за подобные вещи в такой среде можно сильно поплатиться. Вопросы не находили ответов, ситуация усугублялась, и я просто не мог молчать. Напряжение и агрессия, в первую очередь, к самому себе, повлекли за собой пристрастие Маршалла к наркотикам, которые чуть не погубили его. Мне всё это известно не понаслышке, и я понял, что нужно действовать. Признаюсь, завоевать доверие человека, который так тщательно закрывался и продолжает закрываться ото всех , далось мне с трудом.
Однако, случилось так, что однажды Маршалл заговорил сам. Точнее, я понял это постепенно, понял, сопоставив некоторые факты. Он заговорил сначала с экрана. Заговорил со сцены, когда выступал. Из интервью, когда его спрашивали. Маршалл говорил и отвечал честно, только, разумеется, мало кто понимал, что на самом деле творится в его душе. Я даже не сразу понял, насколько всё серьёзно. Слишком много эмоций, слишком много слов по адресу, слишком много ненависти. Так много, что это стало слишком заметно. К тому времени мы с Маршаллом уже часто и довольно долго стали говорить по телефону. Он ещё не решался заговорить о волнующей его теме, но я чувствовал, что он звонит именно за этим. Правда, сам он звонил куда реже, чем я ему, но он не отказывался от разговоров, исключения лишь составляли те часы, когда он был занят в студии, или имел какие-либо срочные дела. Наши разговоры были разными - в основном короткие, редко - продолжительные, но каждый раз я чувствовал, что они имеют смысл.
Маршалл рассказывал мне, в основном, о работе. О днях, проведённых в студии, иногда о своих текстах. Тексты песен вообще могут очень многое о человеке сказать, даже если он берёт какую-то отвлеченную тему. Вся музыка Маршалла была очень агрессивной, я бы сказал, чем дальше – тем хуже. И состояние его ухудшалось. Тогда ещё я был неприятно удивлён, что в песнях резко возросло количество некрасивых и жестких высказываний в сторону сексуальных меньшинств и женщин. Но не только это настораживало. Маршалл выбирал несколько странные выражения для описания своих эмоций. Я бы сказал, чересчур странные для того, кто не хотел бы быть в чём-то подозреваемым. Действительно, он никогда не скрывал, что не выносит женщин, и это напрямую отражалось в его творчестве. Но ехидства по поводу геев в каждой песне привлекали теперь уже не только меня. И я стал наблюдать внимательнее.
(1) Семейные ссоры и проблемы Маршалла к тому моменту стали общественным достоянием. Суды с матерью и женой изводили его ещё больше. Не хочу судить других, не хочу давать оценку ни действиям Маршалла, ни кому бы то ни было, просто скажу: всё случилось так, как должно было случиться рано или поздно. Уже тогда мне хотелось сделать что-то для человека, который нуждался в поддержке, как никогда. И я посвятил ему песню о пилоте-космонавте*, каким мне и представлялся Маршалл. Несмотря на то, что её релиз был очень давно, он был именно в год его рождения, и сама песня казалась мне чрезвычайно подходящей. Песня получила новую аранжировку, и я не побоялся озвучить свои мысли на этот счет для любопытствующих. Вся эта история большого резонанса не вызвала, сам же виновник сего происшествия никак не отреагировал. Но спустя всего пару недель он позвонил и поблагодарил за внимание и теплые слова.
А потом попросил разрешения приехать.
Для меня это было новым удивлением, но, разумеется, я не отказал. Я уже тогда почувствовал, что дело серьёзное и ничего нельзя спускать на тормозах. Маршалл приехал нервный и возбуждённый. Кажется, он мне совсем не доверял в тот момент, да и представляя весь дисбаланс в его душе, несложно было понять. Вероятно, стереотипы, внушаемые обществом, говорили ему, что я должен к нему приставать или ещё что-то такое, но….я просто предложил ему кофе, сесть на диван и поговорить. Маршалл, успокоившись, рассказывал мне снова о своей жизни, но как-то скомкано и сбивчиво, из чего я сделал вывод, что он никак не может перейти к истинной цели своего визита и рассказать о том, что ему действительно нужно было рассказать.
Для этого понадобилось ещё около четырёх визитов. Я даже почти почувствовал себя квалифицированным психологом, к которому приходили на прием, который должен был с каждым визитом улучшать и форсировать ситуацию. И в тот самый день, когда ко мне окончательно пришла уверенность, что я ничего не смогу изменить, Маршалл показал мне текст для своей новой песни.** Песня была в его стиле, конечно - полностью чумовая, безусловно обреченная стать новым хитом. Злая, агрессивная, и, в то же время, преисполненная здоровым сарказмом и отличным юмором. Эминем знал свое дело и делал его очень хорошо. Я тогда пробежал текст глазами несколько раз. Нет, этот рэпер никогда не устанет оскорблять и высмеивать тех, кто ему не нравится, но он никогда и не общался с людьми, которых презирал или ненавидел. Но одно имя, одно название группы заставило меня сомневаться.
Фред Дерст, фронтмен сверхпопулярной группы Limp Bizkit, я мало что знал о нём. Разумеется, я видел и клипы и даже пару раз мне довелось присутствовать там, где случалось выступать ему и его команде. Ничего не мог сказать, даже приблизительно, за исключением того, что я понимал их желание выражать агрессию, баламутить подростков и искрить неиссякаемой энергией. Сексуальной энергетикой. Сам Дерст не казался мне кем-то особенным, таких звезд я видел настолько много, что в какой-то момент я перестал запоминать их имена. Но Фред Дерст в глаза бросался. Он умел подавать себя публике и делал вполне качественную музыку. Они с Эминемом были похожи, именно с Эминемом, их ярость сближала их. Но я не знал, что это за человек.
Маршалл был слишком взволнован и зол. Поток его слов было не остановить и я весь обратился во внимание и слух, чтобы не пропустить ни одной важной детали. Рэпер почти срывался на крик, рассказывая о том, что Фред Дерст поступает безобразно и как смеет он так поступать. Надо сказать, что я не знаю истории знакомства двух молодых музыкантов, мне неизвестно, каким образом альтернативный вокалист оказался в известном клипе Эминема ***, но даже не это было главное. А то, что их странные взаимоотношения становились всё более странными.
Мой молодой друг снова показывал мне спустя пару лет свой новый текст. Тогда я ещё не до конца понимал, откуда столько ярости в Маршалле, почему именно к Фреду. Песня опускала всю группу Limp Bizkit, называя участников девочками****, а количество бранных слов достигло невиданных высот. Я попытался выяснить, что же такого сделали рэперу ребята, на что получал разные и не слишком вразумительные ответы. Я не понимал, как может такая беспредметная злость длиться так долго. Остальные исполнители, как правило, фигурировали в песнях от силы пару раз, чего было не сказать об этом случае. Маршалл молчал. Но его поведение говорило за себя само.
Как я узнавал позже из интервью, трек всколыхнул общественность, на обе стороны посыпались вопросы, как на Эминема, так и на фронтмена знаменитой группы, которую он в очередной раз в песне опустил. То, что Фред Дерст категорически отказался от суда, хотя это ему было предложено много раз, настораживало. Жизнь отчетливо показала мне, что все, что может принести деньги, так просто не отпускается. Но Дерст подчеркивал свою занятость более важными делами, всю глупость ситуации и так далее. До сих пор вспоминаю об этом с удивлением, но я почувствовал тогда даже некоторую обиду за Маршалла, как бы дико это ни звучало. В конце-концов, эта песня была написана для того, чтобы на неё отреагировали. Нет, я прекрасно понимаю, что реакция только сильнее раззадорит того, кто этого и ждёт, но за этим не последовало ничего, совершенно ничего.
И тогда на меня словно выплеснули ведро воды, глаза мои открылись. Прямо в тот же момент я понял, к чему затевалось всё это. Маршаллу было необходимо внимание лидера группы. Ему требовалось, чтобы тот услышал его, ответил ему. Сам же Маршалл кажется, перепробовал очень много способов для этого. Он человек настолько закрытый и сложный, что сказать что-либо прямо для него истинное испытание. Особенно о положительных эмоциях. Из всех этих маленьких кусочков картина для меня стала складываться совершенно очевидная. Молодой рэпер привлек Фреда к работе над собственным клипом, и не получил должного внимания. Затем он перешёл на оскорбления, так как не мог больше сдерживать эмоции. (1)
(2) Мои открытия будоражили моё сознание. Я смотрел интервью Эминема, где он объяснял, зачем писал оскорбление. Мне бы хотелось опустить комментарии по этому поводу, ведь я никогда не рассматривал Маршалла в качестве сексуального объекта, хоть и осознавал все его достоинства в эротическом ключе. Для меня он был и остаётся личностью и человеком, которому нужна защита души в первую очередь. Но когда я увидел интервью, я понял, насколько он горит. Сгорает во всех смыслах этого слова, как в моральном, так и физическом плане.
Спустя совсем короткий промежуток времени, Маршалл приехал ко мне. У него уже тогда были серьёзные проблемы с наркотиками, сначала я надеялся, что это пройдёт, что он сам поймёт, насколько неправильно травить себя и поддаваться влиянию изменённого сознания. Однако, становилось хуже, и я уже несколько раз намекал и говорил ему прямо о том, что следует обратиться к специалисту. Маршалл то кивал, то отмахивался, списывая всё на мой старческий бред. И вот он приехал ко мне. Он никогда раньше не позволял себе явиться в наркотическом опьянении. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что случилось что-то совершенно из ряда вон выходящее. Всё что я смог сделать, и то с трудом, это усадить молодого человека на диван и дать ему воды. Он был слишком возбуждён; то срывался на крик, то шептал что-то невнятное. Мой знакомый то и дело поправлял одежду и тёр шею, что никогда не было ему свойственно. Сидел и двигался ломано и словно бы неуклюже, и я чуть было не списал всё на таблетки, если бы не то, что я услышал от самого Маршалла…
Начав наблюдать за Фредом Дерстом внимательнее, после той самой песни, я ещё чётче отметил для себя его сексуальную энергетику. Увидел его глаза, порочные, хищные, жестокие. Да, он определённо был хищником из той, самой опасной породы, что любят играть с людьми, что любят загонять жертву в угол, наслаждаясь её болью, её страхом и её желанием. Фред был из таких, что любят подчинять и всегда будут это делать. Не удивительно, что вокруг него всегда были женщины, блондинки с модельной внешностью и томными взглядами. Его глаза, холодные и глубокие, словно вводили в транс, подчиняли с помощью неведомого гипноза. Признаться, я не мог смотреть в глаза Фреда слишком долго – словно земля начинала уходить из-под ног, а ведь я даже не интересовался им. Чего нельзя было сказать о Маршалле. Я должен был догадаться обо всём раньше. Глаза Фреда Дерста заставляли почувствовать себя мотыльком, летящим на огонь.
Маршалл сказал мне тогда, что больше не может. Что он больше не хочет жить в рамках, в которые он запихнул себя сам. Он сказал, что ложится в наркологическую клинику. Я смотрел на растертые, грубые засосы на его шее, смотрел на скованные, надломленные движения, и одобрительно сжимал его плечи. Мне казалось, что он принял абсолютно верное решение, тогда мне казалось, что это действительно то, что ему нужно, что поможет куда лучше, чем мои пустые слова утешения.
Я действительно очень в это верил. Я радовался, что у Маршалла загорелись глаза, радовался, что он словно бы вернулся к жизни, когда вышел из больницы, хотя там ему было очень непросто. Я поддерживал его как мог, но он несколько отдалился, а я не хотел его тревожить. Я не спрашивал ни слова о Фреде Дерсте, мой знакомый продолжал молчать. Но недолго длилась моя радость, как и радость самого Эминема – проблемы накатились новой волной.
Едва мой друг вышел из клиники, он сделал повторное предложение своей бывшей жене Ким, и я даже, признаться, обрадовался этому факту. Но их брак продержался всего восемьдесят три дня. Я бы сказал, что это событие выбило Маршалла из колеи, и так оно и было, но ровно через неделю после того, как официально был объявлен развод, случилась настоящая трагедия. В нелепой перестрелке погиб лучший друг Эминема – ДеШон Холтон - и этот удар стал контрольным выстрелом. Маршалл не мог выдержать всего, это было для него чересчур серьёзно; слишком неподходящее время и место, происходящее словно выбило почву из-под его ног. Он снова начал принимать наркотики.
Я был в полном смятении. Не представлялось возможным всё время быть рядом, но я старался изо всех сил. Но Маршалл только замыкался в себе сильнее, а в его текстах появилось ещё больше боли, злобы и отчаяния. И тогда я услышал их песню. Произошло это случайно, несмотря на то, что я следил за жизнью и творчеством моего друга, у меня было очень много работы. Песня исполнялась двумя голосами и содержала куски уже знакомого мне текста. Никак, никак я не мог поверить собственному слуху. Эминем записал песню с Фредом Дерстом, и она имела…более чем странное содержание.*****
Настолько, что это вновь заставило меня обеспокоиться. Настолько, что мне стало необходимо как можно быстрее убедиться, что с Маршаллом всё в порядке.
Но ничего не было в порядке. Мой знакомый перестал видеться со мной, не звонил и не брал трубку. Сказать, что меня это волновало – значило ничего не сказать, я не находил себе места. Как я узнал лишь много позже, он даже перестал записывать песни, писать тексты. Он проводил все дни дома перед телевизором. Но ещё больше меня волновало, где проводил своё время Фред Дерст.
Это случилось так внезапно. Всё происходящее напомнило мне дьявольский калейдоскоп, безумную игру теней, разбитое зеркало…Тем декабрём, незадолго до Рождества, поздно вечером, почти совсем уже ночью в моём доме раздался звонок. Звонок, сообщивший мне ужасную весть; Маршал Мэттерс срочно госпитализирован с передозировкой. Всё было как в тумане, я метался по своему дому, судорожно собирая какие-то вещи, звоня по каким-то телефонным номерам. (2)
(3) В реанимацию добрался через минимальное количество времени. Никаких репортеров, никаких журналистов, только хмурые, серьёзные врачи и взволнованные медсестры. Я был настолько взволнован и шокирован, что не сразу заметил тёмную фигуру, которая тенью скользнула к выходу, когда я вошёл в помещение. Почти следом за мной приехал Андре Янг, я знал, что он не бросил бы никогда своего подопечного, своего близкого человека в беде. Я не помню, сколько времени мы провели в больнице, но так и не были допущены к Маршаллу, он в тот момент был в слишком тяжелом состоянии.
Мне кажется, что я не спал несколько суток, ежечасно проверяя состояние моего друга. Я не мог думать о работе, я плакал и молил Бога о милости. Я просил дать этой потерявшейся душе ещё один шанс, умолял его разрешить Маршаллу начать всё с чистого листа.
Я знаю, что Бог есть. Я знаю, что чудеса в жизни случаются. Через три дня я поехал навестить Маршалла в больницу. Врачи сообщили мне, что смертельная опасность миновала. Я поднимался по лестнице с трепещущим сердцем. Я так боялся, что не смогу правильно подобрать слова, не смогу ни поддержать, ни утешить.
Я вошёл в светлую, чистую палату и замер на пороге. У кровати, на которой лежал молодой человек, бледный и слабый, сидела тёмная фигура. Рядом со спящим Маршаллом сидел Фред Дерст, который держал его за руку. Он медленно поднял на меня глаза и я невольно вздрогнул, увидев в них ответы на все свои вопросы. Глаза Фреда были ещё глубже, чем я думал. В них было столько тоски и боли, что моё сердце, кажется, едва не остановилось в тот момент. Мы смотрели друг на друга несколько мгновений, пока я не повернулся и не вышел из палаты. В коридоре я пытался придти в себя, но одно я знал точно – я не хотел помешать им сейчас.
Домой я ехал с чувством, что тяжелый камень упал с моего сердца. Снова и снова я вспоминал глаза Фреда, который крепко держал руку. Я был не просто уверен, я знал, что он больше никогда её не отпустит. (3)
Сейчас Маршалл стоит передо мной. Он не принимает наркотики уже почти два года, следит за собой и прекрасно справляется – я проверяю как у него дела каждую неделю, звоню, чтобы вновь услышать его голос, наполненный новой жизненной энергией. Мы периодически гуляем на природе и он заново начинает любить жизнь, смотреть на неё по-другому. Эминем снова в деле, вот-вот выйдет новый альбом, композицию для которого он мне принёс.
- Что ты думаешь об этом, Элтон? – спрашивает он меня, и глаза его лучатся внутренним светом, - я ещё сделаю клип, это будет настоящая бомба.
Я легко улыбаюсь и одобрительно киваю. Мы оба знаем, что тот, кто будет внимательно смотреть, обязательно оценит.
- Только не одевай светлый парик, Маршалл, - говорю с трудом сдерживая смех, - иначе, боюсь, релиз твоего альбома свет увидит ещё не скоро.

(4)

____________________________
* - песня "Rocket man", первый релиз в 1972 году, перезапись - в 2001м.
** - песня "Without Me" - 2002 год.
*** - песня и клип "The Real Slim Shady" - 2000 год
**** - песня-дисс на Limp Bizkit "Girls" – 2004 год
***** - песня "Turn me Loose " – 2007 год