моё золото

очень горжусь этим фиком. мало того, что он людям понравился, так он еще и первый фик, который, собственно, дал жизнь Ларцеву. с этого фика все началось, друзья мои. все развитие фандома пошло именно от него. и идея пойти на ЗФБ - тоже.

Название: Педик
Автор:  Полосатый Фредерик
Размер: мини, 3884 слова
Пейринг/Персонажи: Вадюша/Ларцев, Пурген, Настюха, Рома (Рауф), Костя
Категория: слэш
Жанр: юмор, приключения, романтика
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: обилие мата, спойлеры к серии «Любовь на районе»
Краткое содержание: Виданое ли дело, чтобы педики по школе ходили? Нужно было разобраться.

читать дальшеПосле лета пришла осень.

Вадик почувствовал это очень отчетливо, когда в один прекрасный день снова натягивал свою любимую поношенную олимпийку. Лето в Питере тоже часто бывало холодным и дождливым, но в этот раз все происходило иначе.
Уже можно было ожидать наплыв школьников, которые будут сновать с рюкзаками по дворам, шуметь и раздражать. Уже ясно было, что приходит более сытая пора — отжимать деньги на завтраки Вадюша продолжал, даже будучи студентом колледжа пищевых технологий. Студент из него был, конечно, неважнецкий; он прогуливал намного больше занятий, чем посещал, предсказуемо чуть не вылетел с первого курса, был оставлен на второй год лишь по протекции маминой близкой подруги, и имел по этому поводу весьма кислую мину.

— Да заебал ты шлепать, — рявкнул Пурген, толкая Вадика в плечо. Они привычно сидели на ступеньках «Буревестника», как нахохлившиеся воробьи, и клевали семки, расплевывая вокруг кожурки. Вадик стучал ногой по мелкой луже, производя не самый приятный звук, а грязные капельки то и дело грозились прилететь Пургену на штаны. Паша тоже явно не пребывал в добром расположении духа.
— Сам ты заебал, — моментально парировал Вадюша, хмыкая и сплевывая. На самом деле, его все заебало, он никак не мог смириться с тем, что нужно учиться, потому что в противном случае, придется работать. Так мама сказала, причем, таким тоном, что Вадя понял — это уже серьезно.
Необходимо было чем-то заняться. Так, чтобы отвлечься от сумрачных мыслей. Но в голову приходили мысли только о пиве и о чипсах. Чем занять себя еще, Вадюша никак не мог придумать.

— Че-то педиков развелось, — выдал он, сам не понимая, с чего бы вдруг.
— Ну че-то да, — лениво отозвался Пурген. Видимо, чтобы просто поддержать хоть какой-то разговор. В культурной столице это было принято.

Вадик насуплено завозился. Он любил распалять в себе агрессию — она сподвигала его на свершения. О которых он, правда, частенько жалел из-за последствий, но зато больше не было скучно. Он уже хотел было предложить «пойти и отпиздить какого-нибудь хуесоса», но когда поднял голову, увидел перед собой выросшего, словно из-под земли, Костика. Сам же Костик уже считал себя полноценной частью района, «своих» не боялся, и вообще держал их, кажется, за собственных телохранителей, или что-то вроде того, рассказывая бесконечные истории про то, что его кто-то обижает. Очень часто это оказывались недоразумения. И кто Пургена тогда за язык тянул, что, мол, да мы за тебя, да мы затебее всех — порвем любого.

— Привет, пацаны, — Костя сразу переходит к делу, — че такие пасмурные?
— Ты на улице-то давно был? — съязвил Пурген и сплюнул. Костя поморщился.
— Да ну тебя, Паш. Мне бы ваши проблемы, — начал он, внимательно разглядывая лица парней.
— Ты давай за пивом метнись, а потом рассуждать будешь.
Пришлось выполнять. Косте нужно было поделиться, значит, приходилось задабривать. Через несколько минут он вернулся из магазина с полторашкой в одной руке и пачкой чипсов в другой. Его нерадивые приятели радостно заерзали.
— Ну?
— У меня училка, кажется, того, — протянул Костя, выждав удобный момент, чтобы продолжить, — к парням неровно дышит.
— Че? — моментально оживился Вадик, даже глаза его заблестели, — ты че, Костян! Лови момент! Наслаждайся ситуацией! Зажимай ее, и как следует чпокни! Ух, вот если бы ко мне училка клеилась, я бы ее и так, и эдак... — затем последовала пауза и мечтательное многозначительное жевание.
— Да это мужик, Вадим, просто мы зовем его так, потому что он на педика похож, — быстро и смущенно протараторил Костик. Вадюша подавился чипсиной и закашлялся, у Пургена носом пошло пиво.
— Ебааать!
— Бляяядь!

История со слов Кости была следующего характера: имелся у него учитель химии по фамилии Ларцев. Этот самый Ларцев был мутным, странным типком, которого толком никто не видел и ничего о нем не знал, хотя проживал тот на Дыбенко дольше, чем Костик. «Не наш, блядь, пидор», — заявил на это Вадюша, авторитетно отправляя чипсину себе в рот и слизывая крошки с пальцев. О том, что Костя переехал совсем недавно, все уже забыли. Костян ведь был своим пацаном, надежным, помыться пускал в трудную минуту, и все такое. А Ларцев явно вызывал подозрения.
Виданное ли дело, чтобы педики по школе ходили? Нужно было разобраться.

— Ты, Кость, не ссы, — помолчав, проговорил Пурген. Он выглядел задумчивым — дело-то серьезное. — Мы этого Ларцева найдем.
— И проведем разъяснительные беседы, — опять сплюнул Вадюша, выставив грудь колесом. — Не ссы, понял?
— Вадя все сделает, — многозначительно и весомо добавил Пурген, вставая, хлопнул себя по коленям, — а у меня дела.
— Э?.. Че, блядь? Пурген, ты че?.. — решимость Вадюши тут же сменилась беспокойством. Нет, ну в одиночку ему как-то вовсе не улыбалось оставаться с педиком наедине. А вдруг тот знает каратэ? Или самбо? А то с одним задротом уже не посчастливилось так столкнуться, а все из-за Кости.
— Спасибо, мужики, — Костя просиял и поправил рюкзак, — мне домой пора, мы сегодня к бабушке.
— Бабушка — это святое, — резюмировал Пурген и тоже пошел в сторону своего дома.
Даже пиво Вадику оставил, вот как торопился.

Вадюша сидел мрачнее тучи. Жизнь его всегда напоминала какие-то лихие поездки по бездорожью — весело, но никогда не понятно, где окажется очередная яма, которая выбьет колесо. Ебаный Пурген, блядский Костик! Почему всегда Ваде доставалась самая грязная работа? Но делать было нечего, ссориться с Пургеном не улыбалось, потому что тот мог быть весьма суров. После того, как его сестра после долгих скандалов получила разрешение на отношения, Паша стал относиться к Косте, как к своей родне. В своеобразной интерпретации Пургена, конечно, но все-таки. Следовало позвонить Мотору, вот уж кто педиков-то терпеть не мог. Однако, Мотор отмороженный, а серьезных проблем Вадюше совсем не хотелось. Сначала нужно было разведать обстановку самостоятельно.
Ошиваться около школы было провальной идеей, хоть там и было много клевых симпотных мамок, на которых можно было попялиться. Но из-за кучи ебучих новых законов приближаться к человеческим личинкам было себе дороже. Проблема была в том, что Вадик даже не знал, как этот пресловутый Ларцев выглядит, что усложняло задачу. Но, памятуя опыт собственных школьных лет, Вадюша прикинул, что учителей-мужиков в школе не так уж и много, а пидорковатые вообще встречаются нечасто. У них вот, например, был алкаш-трудовик, больше похожий на жухлую картофелину, и физрук-долбоеб, которому когда-то кто-то пробил бутылкой голову, после чего ее украшал уродливый шрам.
Вадик уже собирался плюнуть и уйти. Плюнуть-то плюнул, но, повернув голову, заметил, как из школьных ворот выходит мужик, очень уж подходящий под описание. Странный, мрачный и педиковатый. Даже мужиком назвать его можно было с натяжкой; он, скорее, напоминал старшеклассника-переростка. Сделав нужные выводы, сплюнув на асфальт еще раз, Вадюша дождался, пока стремный препод не свернул в переулок, и ускорил шаг.

— Спортсмен он, бля, что ли, — злобно пробурчал себе под нос Вадик. Он уже успел запыхаться, пока догонял «училку». Ларцев шагал широко и уверенно, кажется, в ушах у него были наушники.
— Эй, ты — Ларцев? — гаркнул Вадюша, нагоняя будущую жертву. Он уже успел достаточно разозлиться, чтобы вести себя нагло и уверенно.
Ларцев повернулся не сразу, спокойно вынул наушники и едва заметно приподнял бровь. Его взгляд был изучающим и невозмутимым.
— Вы что-то хотели, молодой человек? — как и голос.
— Э... Ты что, педик, Ларцев? — Вадик, хоть и слегка растерялся, не собирался сдавать позиций и пошел в наступление. Он тут был на страже добра и защищал честь Костика, имел право.
Брови Ларцева поползли вверх от нескрываемого удивления.
— Послушайте, молодой человек, это вы, на минуточку, меня преследовали и сейчас пристаете ко мне. Я заметил вас еще у школы.
У Вадика аж уши заалели. Вот же хитрожопая сука, ведь Вадюша был незаметен и ловок. Ну точно педик, на мужиков заглядывается!
— А мне сказали, что ты петух, — он продолжал гнуть свое, хмуря брови, чтобы выглядеть суровее, — знаешь, че у нас тут на районе с хуесосами делают, а? А?
Ларцев пытался оценить обстановку. С одной стороны, ему хотелось ответить, что петушится сейчас надоедливый юноша напротив него, но все-таки опасался получить по лицу. С другой же — данный околопреступный элемент явно плохо бегал, судя по телосложению, да еще и был в данный момент один.
— Но как это касается меня? — Ларцев поджал губы, глядя прямо в глаза своему вынужденному оппоненту, — то, что кто-то пускает про меня дурные слухи, вовсе не значит, что это является правдой. Кто говорит такое?
Вадик оказался окончательно загнан в угол. Он лихорадочно пытался найти в своей голове какой-то классный и достойный ответ. Но понимал, что аргументов, кроме слов Костика, у него нет, а быть гнидой-стукачом ему не хотелось. Главное, потому что Пурген тогда котлету бы из Вадюши сделал. Поэтому оставалось последнее средство.
— Ты заебал кукарекать, пидор! Сейчас я тебя... — Вадюша резко схватил учителя за лацканы его мрачного пиджака и с силой дернул...

— Вадик, блядь! Вот ты где, мать твою, я тебя обыскалась, суку такую! — этот пронзительный голос Вадюша ни с чьим больше бы не перепутал. Настя надвигалась, как ураган, странно, что в ее честь еще не назвали ни одно стихийное бедствие. — Ты че, забыл, что обещал позвонить Ярославу и все решить?! Дождешься тебя, ты как всегда, мужиков каких-то зажимаешь... Ой, здрасьте, Александр Дмитрич.
Она осеклась и тут же расплылась в милой улыбке, железной хваткой отцепляя Вадюшу от пиджака.
— Ой, давно я в школу-то не заходила, как ваши дела?
— Здравствуй, Настя, — сдержанно улыбнулся Ларцев, который оказался еще и Александром Дмитриевичем. Вадик напоминал аквариумную рыбку, которую вытащили из аквариума и держали за плавничок. Даже что-то тихо булькал, хватая воздух ртом и неловко разводя руками.
— Не матерись, тебе это не идет.
— Да с долбодятлами только так и получается, Александр Дмитрич, — елейная улыбка не покидала лица Настюхи, но яростный взгляд окончательно пришпилил Вадюшу к воздуху. — Простите, нам пора идти, мы очень торопимся, опаздываем. До свидания!
— До свидания, Настя, — Ларцев перевел взгляд на побагровевшего то ли от стыда, то ли гнева, Вадюшу, и улыбнулся уголками губ. — Вадим.
И зашагал вглубь двора.

— Насть, ты че, дура?! — Вадик заорал сразу же, как только Ларцев скрылся из виду.
— Нет, Вадик, это ты дурак! Идиот блять, ты знаешь, кто это вообще? Учитель химии из школы, где мы учились! Это ты в шарагу раньше свалил. Хули тебе надо от него было, а? — Настюха была настроена категорично. Мало того, что у нее и так из-за надоедливого Ярика настроение было херовое, так еще и Вадик подливал масла в огонь. Как всегда. — Совсем уже деградировал, учебники хотел украсть? А они бы тебе не помешали, долбоеб!
— Настюх, да ты не кипятись, он же педик...
— Как и ты, блядь! Вадь, ты совсем конченый? Берега не путай!

Вот такой состоялся диалог.
Вадюша брел в сторону собственного дома нехотя, топал по лужам, пиная пустые банки. Дома было, как всегда, пусто, жрать толком было нечего, мать работала допоздна. Вздохнув, Вадик достал из шкафа доширак и поставил чайник. Он подпер щеку рукой и уставился в окно. Там начинался дождь.
Вадюша невольно задумался. Получалось так, что все вокруг него были чем-то заняты, и только он слонялся, как неприкаянный. Еще и этот дебильный школьный учитель! Зачем Вадик вообще подписался на это? Хотя было интересно, а он действительно педик, этот Ларцев, или нет? Любопытство всегда губило Вадюшу, но в этот раз оно оказалось просто непреодолимым. Да, решено. Он обязательно должен выяснить правду, во что бы то ни стало. Надо было дожать Костика, чтобы тот подкинул какую-нибудь инфу, где этот Ларцев отвисает, например. Ну не в школу же за ним было переться.

Но с Костей поговорить не удалось ни в этот день, ни в следующий, ни через еще один. Походу, Костян скрывался в школе, возможно, зависал со своей новоиспеченной телочкой, и вообще всячески игнорил Вадюшу. И это называется благодарность?
На этом, однако, все не закончилось. Пурген почти не выходил на улицу, ссылаясь на какие-то неведомые дела. Кажется, они с Мотором придумали что-то прикольное, но Вадику рассказать забыли. Одному было скучно. С тем же успехом можно было ездить на занятия в свою шарагу.
В конце концов, ноги сами принесли Вадика к очередному знакомому подъезду.
— Рауф! Открывай! Гости пришли!
Из-за приоткрытой двери высунулась голова заспанного Ромы, который явно гостей не ждал, да и вообще не был особо рад внезапному визиту.
— Вадим? Ну, заходи, не кричи, пожалуйста, под дверью.
Поставив чайник, Рома посмотрел на Вадюшу, который, развалившись на стуле на кухне, ковырял пальцем щербинку в столе.
— Зачем ты пришел? — терпеливо спросил хозяин квартиры, с трудом сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.
— Слушай, такая тема, Рауф. Вот ты со своей мудростью гор сто про должен знать, как и че. Куда педики тусить ходят у нас на районе, а?
Лицо Ромы приобрело непередаваемое выражение. Он кашлянул и широко раскрыл глаза от удивления.
— Боже, Вадим, зачем тебе это?.. Только не говори мне, что...
— Мне надо одного петуха выловить и пизды ему дать. Пидор поганый к Косте пристает в школе.
— Погоди, погоди, — Рома не выдержал и вскинул руки, призывая Вадюшу замолчать, — к Косте? В школе? Ты уверен? Вадим, это же серьезно. Послушай, у меня один старый друг работает в той же самой школе, я у него узнаю, что происходит.
Роман заволновался. И о Косте, и, в то же время, о том, что Вадик мог сотворить что-то серьезное, избив человека. Костик, конечно, виделся Роме положительным юношей, но все-таки склонным преувеличивать многие вещи, понимая или трактуя их не совсем верно.
— Вот, я же всегда говорил, Рауф, что твой народ всегда брат за брата, выручит!
Рома вздохнул, уже даже не комментируя. Но все же сказал следующее:
— Не делай глупостей, Вадим. Чтобы обвинить человека в растлении малолетних, нужно иметь серьезные доказательства, понимаешь? Иначе может случиться много плохого, понимаешь?
— Ладно-ладно! — Вадик встал и затряс руку Ромы, схватив ее в свои руки, — пойду пока поищу его. Он все мне скажет, этот петух! Бывай, Рауф!
Вадюша уже бежал вниз по лестнице, когда Рома крикнул, перегнувшись через перила:
— А фамилия-то его как?
— Ларцев! — донеслось снизу.
Рома схватился за голову.

Вадюша воспрял духом. Прав был Рауф, чтобы справедливость восторжествовала, Вадя должен был проверить Ларцева на пидорство и собрать аргументы. Чтобы потом, безо всякого зазрения совести, полноправно дать ему пизды.

Первым делом было решено караулить около двора, в который свернул Ларцев, после их первой встречи. Вадик хорошо знал район, поэтому прекрасно понимал, что учитель живет где-то поблизости. Во дворе наискосок шла затяжная стройка, а дорога, огибающая дома, вела только к магистрали. Остановка находилась в другой стороне.
Запасшись чипсами и пивом, Вадюша занял свой импровизированный наблюдательный пункт возле трансформаторной будки. Он прикинул, что школьнички уже начали расползаться по домам, значит, и учителя скоро будут выходить...
Он успел съесть всю пачку, выпить все пиво, пару раз сходить отлить, а Ларцев все не появлялся. Перед Вадюшей встал сложнейший выбор; ему хотелось еще пива, но для этого нужно было дойти до киосков, выйдя из двора. Они были близко, но все-таки, вдруг хитрожопый Ларцев проскользнет домой именно в этот момент?
Изнывая от скуки и желания еще выпить, Вадюша все-таки двинулся к киоску. Падла была закрыта, а до следующих торговых точек путь лежал уже мимо школы. Изрядно обозлившись, Вадик решил окончательно забить, ведь можно попробовать поймать Ларцева завтра. А сегодня он просто попьет пивка.

Александр Ларцев не был большим поклонником того, чтобы задерживаться в школе допоздна. Он предпочитал брать работу на дом, нежели общаться с «приятным» коллективом. Это был настоящий серпентарий, в котором не хотелось задерживаться ни одной лишней минуты. Куда приятнее было проверять тетради у себя дома, на родном диване или за собственным столом. Но, самое главное, там была тишина и полное одиночество.

— Саша, ну что вы, даже не попьете с нами чаю? — заискивающе заглянула в глаза молодая учительница биологии.
— Нет, спасибо, Наталья, — вежливо отозвался Ларцев, забирая свой рюкзак, — у меня еще есть дела.
Нужно было ретироваться как можно скорее, по субботам учителя любили собирать застолья, а самые активные шли в какое-нибудь местное кафе посплетничать, и что уж греха таить, выпить. Дальше района они не выбирались, а Александр это не приветствовал — это было не очень-то педагогично. Он успешно и быстро пересек школьный двор, попутно прощаясь со всеми, кто встречался на пути, коротким кивком головы. Однако, у школьных ворот его подстерегала главная опасность.
— Дмитрич, а мы тебя ждали! — весело воскликнул физрук, фамильярно хлопая Ларцева по плечу, — сегодня-то ты не отвертишься. Мы тут отдохнуть собрались, помнится, ты обещал составить нам компанию!
Рядом с ним мялся трудовик, которому явно уже не терпелось начать отдыхать, в его руке был пакет с выразительно звякающими бутылками; и это рядом со школой. Александр вздохнул. Сам черт дернул его сказать первого сентября, что когда-нибудь, может быть, однажды он присоединится. Сказал чисто из вежливости, надеясь, что люди поймут его намек. Не тут-то было.
— Давай-давай, пошли, есть одно шикарное место, где...

Спасательный круг пришел оттуда, откуда никто не ждал. Точнее, он плелся мимо школы, теребя замок на своей поношенной синей олимпийке с белыми полосками.
— Послушайте, извините, мне действительно некогда, — торопливо заговорил Ларцев, — у меня сегодня дополнительные занятия по химии... Вадим!

Вадюша вздрогнул, выныривая из собственных мыслей. Он не сразу понял, кто его зовет. Вадимом его звали только Рауф да мамка, когда злилась. Но голос был явно не рауфовский. Ой, не дай бог это был участковый...
Однако, он обнаружил себя возле школы, где его приветствовал Ларцев. Моргнув, Вадик даже головой тряхнул — ну не допился же он до глюков, такое только от водяры могло произойти, да и то не с Вадюшей.
— Эээ... Ларцев? Эээ... То есть, Александр Дмитрич, — промямлил он, ощущая на себе взгляды еще двух мужчин, которые явно были разочарованы. Блядь, клеили они его, что ли? Мужиков этих Вадюша видел впервые, и они ему сразу не понравились.

Он вообще странно себя вел, этот Ларцев. Улыбнулся Вадюше, приобнял его, разворачивая прочь от школы, заставляя пойти с ним. Вадик уже собирался возмутиться, но просек, что Ларцева надо спасать. Ладно, хули там, куда проще будет зато разобраться с ним наедине, чем до этого еще и решать вопрос с какими-то левыми мужиками.
— Че происходит, Ларцев? — не выдержал Вадик, когда они оба скрылись в нужном дворе.
— Спасибо, Вадим, — остановившись, повернулся к нему Александр Дмитриевич, — ты невольно оказал мне услугу, поэтому я тебе очень благодарен.
— Эээ, ну нет, за спасибочки пивка не купишь, — моментально сориентировался Вадюша, с подозрением рассматривая Ларцева. Руку тот, конечно, давно убрал, но Вадя украдкой ощупывал место на спине — вдруг на нем осталось что-то пидорское. Но никаких неприятных ощущений не наблюдалось. Совсем.
— А ты парень не промах, да, Вадим? — Ларцев казался серьезным, но что-то заставило Вадюшу насторожиться. — Зарплата учителя, увы, не позволяет мне иметь лишних денег. Но, может быть, чаю?
Он кивнул на дверь. Вадик даже не заметил, как проводил гребаного педика до самого дома. А лезть в его логово вообще казалось самоубийством. Кто знает, что там у него в хате, у этого извращенца?..
Любопытство сгубило много кошек и людей, Вадюша был следующим в очереди.

Пытался быть раскованным, но как-то не получалось. Ларцев не был мямлей Костиком, в нем было что-то, что реально внушало некое беспокойство неизвестного характера. Вадюша долго топтался в прихожей, пока его не позвали из кухни. Квартира была обставлена очень скупо, здесь не было ни одной дорогой вещи, даже компьютер был очень посредственный — от небольшой самовольной экскурсии Вадюша все-таки не удержался.
— Я действительно могу помочь тебе с химией, — Ларцев нарушил молчание весьма прямолинейно. Такого Вадюша вообще не ожидал. Совсем.
— Откуда ты знаешь, что у меня проблемы с химией? Ты следишь за мной?!
— Ну, тише, Вадим, нет. У нас просто есть общий знакомый, Роман, ты ведь хорошо его знаешь. Звонил мне на днях, так уж вышло, что речь зашла о репетиторстве. И сегодняшний небольшой спектакль напомнил мне о том, что ты нуждаешься в помощи. Не могу сказать, что я в восторге от этой идеи, — вдруг хмыкнул Ларцев, — но кое-что я тебе все-таки должен.

— Я в КПТ учусь, — зачем-то вдруг сказал Вадик, отхлебывая горячий чай, предсказуемо обжигаясь, — бля!
— Не жадничай, — прокомментировал Ларцев, пропуская мат мимо ушей. Не то, чтобы ему было все равно, однако, воспитывать здорового лба не было его задачей. По крайней мере, пока они не начали заниматься. Видимо, все-таки был некий перст судьбы в сложившихся обстоятельствах.

Когда Вадюша рассказал Пургену, тот точно заржал бы в голос, если бы его самого не таскали по разным вечерним школам в надежде пристроить, наконец, хоть куда-нибудь. Настроение его не улучшалось, поэтому он воспринял новость о репетиторе сурово и по-мужски. Видимо, видел в Вадюше брата по несчастью. Вадик уже подумывал объявить Косте, что вся эта тема с педиком — это хуйня какая-то. Ну мутный этот Ларцев, такое правда было. Но он же не зажал Вадюшу у стены? Не зажал. Руку в трусы не запустил? Нет. Тогда какой же из него педик. Пусть не ссыт.

Дни, как ни странно, перестали быть такими серыми и однообразными. Вадик начал ездить в колледж. Он все так же отсиживал пары с натяжкой, опаздывал, тупил на лабораторных, но после занятий его ждала химия с Ларцевым. Два раза в неделю. Это даже звучало глупо, но он привык.
Поначалу искал отмазки, звонил, ссылался на дурное самочувствие, но Ларцев всегда чувствовал, когда тот врал, и удивительным образом находил способы заставить ленивого Вадюшу являться на занятия. А потом тот обнаруживал себя топчущимся под дверью парадной, приходя даже раньше положенного.

Знания приходили тоже. Триместр заканчивался контрольными, Вадюша грыз кончик ручки, сопел от усердия, постепенно решая задачи, выводя формулы, запоминая элементы.
И он сдал, мать вашу, сдал гребаную химию, которая прогнулась под него, как некогда строптивая сучка, в этот раз сама раздвинувшая свои ноги перед ним.
Это был самый настоящий повод отметить, даже мать порадовалась. Пурген завистливо вздыхал, глядя на счастливую и пьяную морду своего братана.

Вадюша сам не помнил, как дошел до дома Ларцева, как позвонил в домофон. Как поднимался по лестнице, допивая пиво из полторашки, которую попер с собой. Только когда открылась дверь, он понял, что стоит лицом к лицу с Ларцевым, одетым в домашние вещи. Он, кажется, собирался спать, или, может быть, уже спал... Вадику было все равно. Он шагнул навстречу.
— Вадим? — удивленно протянул Александр, чуть отступая. Кажется, он не собирался приглашать его внутрь, но Вадюше сейчас не нужно было приглашение. Он несколько мгновений смотрел прямо в глаза Ларцеву.
— Я сдал химию! Я сдал, слышишь!..
— Молодец, Вадим, поздравляю, — кивнул Ларцев, стараясь говорить тише, но голос Вадика все равно разносился по всей лестничной клетке, — я говорил, что ты справишься. Но не могли бы мы обсудить это, например, завтра? Дело в том, что мне...

Ларцев не договорил. Хотел бы, но не смог. Потому что одним движением Вадюша шагнул в квартиру, оказываясь вплотную к самому Ларцеву. А в следующее мгновение он прижимался губами к его губам. Крепко и горячо.
Александр по-настоящему растерялся. Возможно, впервые за все их совместное общение. Он неловко взмахнул руками, наконец, отступая.
— Вадим, ты... Ты выпил, тебе стоит пойти домой, — приходя в себя, Ларцев мягко, но уверенно заставил Вадюшу перешагнуть порог и покинуть пределы квартиры. Вадик не успел среагировать до того, как обнаружил перед своим носом наглухо запертую дверь. И только в этот момент он сорвался, чувствуя, как не выдерживает. Он начал колотить сжатыми кулаками в дверь, повышая голос, начисто положив болт на то, что думают вокруг соседи. Ему было похуй.
— Ларцев! Открой мне! Ты же педик!.. Ты педик, Ларцев, мать твою, я знаю! Я знаю, что ты педик!.. Я знаю, ты на меня смотрел! Только на меня, слышишь?!

Сердце глухо стучало в груди Александра, который стоял, прижавшись спиной к двери, закрыв глаза. Он чувствовал каждый удар, который прилетал в дверь, отдающийся в лопатки. Несерьезно, непедагогично. Опасно.
— Открой дверь! Саша!.. — а это был удар ниже пояса.
— Да насрать мне, пусть ты хоть трижды педик! Хоть сто раз! Ларцев, блядь! Открой...

Он убеждал себя, что нужно прекратить эти вопли, пока не сбежались соседи. Чтобы они не подумали ничего лишнего, чтобы...
Все это было неважно, когда Александр снова открыл дверь, глядя на пьяного Вадика, глаза которого блестели, как чертовы звезды. Они молчали, когда Вадюша входил в квартиру. Молчали, когда закрывалась дверь. Молчали, когда их губы снова встретились.

И даже тогда, когда Ларцев, стоя на кухне в одних трусах, смотрел на то, как над районом начинает светлеть небо. Когда спрашивал: «Ну и кто из нас педик?»
Потому что так и не сказал этого вслух.

За осенью пришла зима.
Но, возможно, впервые в жизни Вадюша не думал о том, что хорошо бы ужраться в дрова и проспать до весны. До той поры, когда с заспанного народа слетают теплые шмотки, оголяя локти и коленки.
Вадя словно постоянно находился в состоянии измененного сознания, однако, с наркотой это никак связано не было.

Другая была химия, мать вашу.
Не отпускала вообще.